Брак и расчеты

Политолог Николай ФИГУРОВСКИЙ — о том, как не превратить семью в объект налогового планирования

В публичном пространстве появилась громкая инициатива: обязать мужчин выплачивать женам официальную зарплату за домашний труд. Звучит красиво и современно: фиксированный ежемесячный платеж на личный, независимый счет. Не подачка, а заработная плата, «не халявщик, а партнер». Признание того, что карьера, спокойствие и успех главы семьи невозможны без деятельного участия хранительницы очага. Декларируемая цель: дать женщинам финансовую безопасность, стаж и пенсионные накопления.

По соцопросам, идея на удивление популярна. Объяснимо: в массовом сознании справедливость давно ассоциируется не столько с правами, сколько с денежным эквивалентом. Любой труд должен быть оплачен — значит, и домашний тоже. Но как только мы отходим от лозунгов, картина резко усложняется — мы оказываемся на территории жесткого законодательного регулирования. Ведь эта инициатива предлагает радикально перекроить сразу несколько кодексов и отраслей права, превратив часть семейной жизни в зону формальных трудовых отношений.

Начнем с простого вопроса: кем в этой модели становится жена? Работником по трудовому договору, индивидуальным предпринимателем, самозанятой, «домохозяйкой по патенту»?

Если первый вариант, то мы попадаем в зону действия Трудового кодекса. Значит, нужен профессиональный стандарт: кто такая «домохозяйка» с точки зрения квалификационных требований? Какие обязанности включает эта ставка: уборка, готовка, уход за детьми и пожилыми родственниками, закупки?.. Если есть трудовой договор, обязателен учет рабочего времени. Как оплачивать сверхурочные? Домашний труд, как известно, редко укладывается в восемь часов. Как, скажем, считать «ночные смены» с беспокойным младенцем? Как оплачивать работу в выходные и праздники?

Работник имеет право на оплачиваемый отпуск. Кто будет заменять жену и как оформлять временного работника? Если семья нанимает домработницу или няню, остается ли за женой ставка или она переходит в режим «совместительства»? Возможны ли «0,5 ставки домохозяйки» или «0,25 ставки за вечернюю смену»?

Следующий сюжет: конфликт интересов и механизм споров. Если муж — работодатель, а жена — наемный работник, может ли она пожаловаться на него в трудовую инспекцию за задержки зарплаты, нарушение графика или «недостаточное обеспечение средствами производства» (например, сломанная стиральная машина)? Какие санкции получит муж-работодатель, если систематически нарушает ТК РФ? Штраф? Приостановление деятельности? Ликвидация «организации», то есть семьи?

Обратная ситуация: если жена, по мнению мужа, не справляется с ведением домашнего хозяйства, вправе ли он ее уволить «по статье»? Как это будет сказываться на разделе имущества при разводе? Станет ли запись в трудовой книжке «уволена за систематическое неприготовление ужина» аргументом в суде?

Мы даже не дошли до ключевого для любой зарплаты вопроса: откуда берется сумма и как она рассчитывается.

Базовая развилка такова. Государство либо устанавливает единый минимальный уровень оплаты «домашнего труда» (аналог МРОТ), либо оставляет сумму на усмотрение семьи, но требует ее официального оформления и налогообложения. В последнем случае возникает закономерный вопрос: не получится ли так, что в одной семье домохозяйке платят 15 тыс., а в другой 150 тыс. — и это формально «одна и та же профессия»?

Если же вводить тарифную сетку, нужно определять разряды и коэффициенты: городской/сельский дом, число детей, площадь квартиры, наличие домашних животных, уровень дохода семьи… Список параметров легко превращается в многостраничный регламент, способный соперничать по сложности с методиками начисления коммунальных платежей.

Отдельный пласт — налоги. Жена, получающая деньги от мужа, становится налогоплательщиком. В каких статусах это возможно? Версия «самозанятая» выглядит на первый взгляд привлекательно: 4–6% вместо 13%, все через приложение, минимум бюрократии. Но самозанятая по закону не имеет права нанимать работников. Значит, если семья возьмет помощницу по хозяйству, именно она, а не жена должна будет оформляться как самозанятая или по трудовому договору. Получается многоуровневая схема: муж — работодатель для жены, жена — заказчик для самозанятой помощницы. Можно предусмотреть патентную систему: «патент на ведение домашнего хозяйства». Но тогда это полноценная предпринимательская деятельность с отчетностью, ограничениями и проверками. С трудовым договором все прозрачно, зато налоговая нагрузка велика: НДФЛ, страховые взносы, отпускные, больничные.

Здесь проявляется скрытый, но крайне привлекательный для государства аргумент «за»: множество новых налогоплательщиков, собранных в удобные, хорошо прогнозируемые ячейки общества с формализованными денежными потоками. В такой конфигурации брак превращается не только в социальный институт, но и в весьма выгодный объект администрирования. По Специальному докладу Общественной палаты и Росстата 2024 года, за последние 10 лет количество безработных замужних женщин колебалось от 1,2 млн до 700 тыс. Если предположить, что все они вдруг официально трудоустроятся как «домохозяйки», мы получим порядка миллиона новых плательщиков НДФЛ и страховых взносов.

Простая арифметика. Допустим, их зарплата не ниже МРОТ. Плюс около 43% страховых взносов «работодателя», то есть мужа. В 2025 году это дает дополнительно примерно 33 млрд рублей — уровень годового бюджета немалого российского города. А если формализовать не только безработных, но и часть работающих женщин, выполняющих двойную нагрузку, налоговая база расширится еще сильнее.

Однако тут мы упираемся в важный социально-экономический нюанс. Значительная часть женщин, ведущих хозяйство, сейчас либо трудоустроены по основной профессии, либо подрабатывают, сочетая заботу о доме с внешней занятостью. Если ввести официальную «ставку домохозяйки», часть семей логично задумается: стоит ли жене продолжать работать вне дома, если можно получать формальную зарплату от мужа — пусть и меньшую, но стабильную, с «бумагами» и будущими пенсионными правами? В результате мотивация к выходу на рынок труда может снизиться, особенно в регионах с невысокими зарплатами и ограниченными возможностями самореализации.

На макроуровне это означает усиление уже существующего дефицита рабочей силы. Сложная демографическая ситуация, старение населения, отток молодых специалистов в крупные агломерации — все это сокращает предложение труда. Если одновременно стимулировать часть женщин оставаться дома, дефицит может стать еще острее, особенно в сегментах, где женский труд традиционно преобладает.

Не стоит забывать и о немалой группе семей, где финансовую основу обеспечивает жена, а муж, напротив, занимается домом и детьми. В логике инициативы возникает закономерный вопрос: мужчины-домохозяева также будут иметь право на зарплату от жен? Если да, мы должны говорить уже о вознаграждении за домашний труд вне зависимости от пола. Тогда придется переписать не только трудовое и налоговое законодательство, но и привычный языковой ряд. Домохозяйка превращается в «специалиста по ведению домашнего хозяйства», а брак — в юридически оформленный альянс работодателя и работника с меняющимися ролями в зависимости от доходов сторон.

Отдельная зона неопределенности — семьи с детьми, которых привлекают к помощи по дому. Если домашний труд — оплачиваемая деятельность, с какого возраста ребенок приобретает право на компенсацию за мытье посуды, уборку комнаты или выгул собаки? Кто и как будет отделять воспитание от трудовых отношений с несовершеннолетним? Похожий вопрос возникает в отношении бабушек, дедушек и прочих родственников, живущих вместе с супругами. Формально, если они систематически участвуют в ведении хозяйства, у них тоже появляется право требовать и оплаты, и соответствующего статуса. В итоге семейный уклад, построенный на взаимной поддержке и безденежных услугах, рискует превратиться в сложную сеть гражданско-правовых и трудовых договоров с системой взаимных претензий.

Наконец, есть вопрос об источниках средств. Вытянуть дополнительные 15–30 тыс. рублей в месяц из бюджета средней семьи — задача нетривиальная, особенно если реальный доход мужа невысок. Если же эти деньги просто «перекладываются» из одного кармана в другой, возникает риск доминирования «серых схем».

При этом нельзя отрицать: у инициативы прослеживается своя рациональная сердцевина. Миллионы женщин (и мужчин) действительно выполняют огромный объем невидимого труда, который не отражается в ВВП, не дает стажа и социальных гарантий. Их вклад в человеческий капитал семьи — воспитание детей, уход за пожилыми родственниками, поддержание быта — экономически измерим, и многие страны обсуждают, как признать его значимость. Есть прецеденты налоговых вычетов, льгот, специальных накопительных схем и страховых продуктов для неработающих супругов. Но даже там, где домашний труд частично признан на уровне социального страхования, государства с большой осторожностью относятся к прямому превращению брака в форму трудовых отношений между мужем и женой.

Причина проста. Брак и так достаточно уязвим к конфликтам, экономическим кризисам, психологическому выгоранию. Вводя в него еще и уровень работодателя/работника, мы рискуем окончательно перевести эмоциональную, ценностную сферу в плоскость бухгалтерских расчетов. Монетизировать сложные, тонкие материи — шаг, последствия которого вряд ли кто-то сегодня способен честно просчитать. Так что до реального перевода семейной любви на язык платежных поручений, похоже, пока очень далеко. И, возможно, это к лучшему.